Маруся, 60 - 10 марта 2012 19:03

После ухода отца в их доме поселилось что-то ущербно-унизительное. Мать согнулась внутренне, но казалось, что и внешне, хотя она была красивая женщина.
Иногда она напоминала ему одну из этих мрачных, невыразительных женщин со скорбно-осуждающими лицами, которые нас недружелюбно встречают при входе в храм. Он вдруг подумал, что вряд ли можно верить в кого бы то ни было с таким хмурым, а иногда даже злым лицом… Но только чуть-чуть напоминала, а на самом деле она всегда улыбалась, но вот в улыбке-то и таилось что-то жалкое…
«А, что ты, собственно, знаешь о ней, - с болью подумал Вадим. - Ты же и не помнишь уже, когда с ней разговаривал с пристрастием… Может у нее, что-нибудь болит?»
Она всеми руками уцепилась за Наташу, увидев а, скорее, почувствовав своим женским чутьем, продолжение ее, материнских забот и пожертвований в пользу Вадима.
Одним словом, передала его в руки Наташе, думая только о благополучии сына, а что он сможет дать Наташе и своей семье ее, скорее всего, не интересовало, как, впрочем, чаще всего и бывает.
Где те родители, которые выращивают свое чадо в надежде получить за его человеческие качества, благодарность от будущего мужа или жены?
Вадим резко поднялся с кровати и пошел в ванную комнату. Буквально сорвал с себя одежду и встал под холодный душ.
С жадностью путника, нашедшего в раскаленной пустыне благословенный источник воды и припадающего к нему своими иссохшими губами, он подставил свое лицо под резкий напор душа. Неистово пытался смыть с себя это наваждение, из которого, казалось, не было никакого выхода.
Когда он вышел из душа, часы показывали совсем неподходящее время…
В дверь постучали, и в то же мгновение в комнату влетела Майя. Срывая на ходу сумочку с плеча, она бросилась к Вадиму на шею, свалила его на пол и прильнула к его губам своими жадными губами….
Вадим, насколько позволяло его душевное смятение, пытался изобразить ответный, жаркий поцелуй…
Нет! Она не была ему в данный момент противна, даже наоборот, но он теперь почти ясно понимал, что и она становится жертвой его вялого, почти без всякой позиции, течения жизни.

• 
• 
•